Photo reprinted courtesy of Jock Sturges
Впервые в Украине, с 10 по 30 июня в галерее Киевской Школы Фотографии пройдет фотовыставка всемирно известного американского портретиста Джока Стерджеса. Вот уже 50 лет фотохудожник снимает обнаженную натуру на побережьях Калифорнии, Франции и Ирландии. Естественный свет - верный друг фотографа. Именно он позволяет автору показать в своих работах больше, чем тело. Его модели, независимо от возраста, сияют внутренним светом и спокойствием. Они внимательно смотрят на зрителя, требуют вспомнить что-то очень важное. То, что каждый из нас может потерять, когда безжалостное время изгоняет нас из Рая детства и юности. Внутренняя свобода, красота, юность его моделей вдохновляют фотохудожника на протяжении всей жизни.
«Красота в глазах смотрящего». Это правило работает в любом виде искусства. И фотография - не исключение. Как и в живописи, здесь многое зависит от личного опыта и жизненных ценностей посетителя галереи. От «насмотренности», от намерения читать смыслы, а не только воспринимать эстетику. И этот момент становится особенно актуальным, когда мы говорим об эстетике обнаженного тела, которая часто несет в себе далеко не только ценность формы и линий.
В фотографиях Стерджеса вы сможете обнаружить отражение всех композиционных приемов, о которых каждый фотограф может больше узнать на онлайн курсах фотошколы
Портреты Стерджеса никого не оставят равнодушным. Именно поэтому его работы включены в коллекции 33 музеев Мира среди которых Музей современного искусства (MoMA), Метрополитен-музей в Нью-Йорке, Национальная библиотека в Париже и Франкфуртский музей современного искусства в Германии. Также его творчество отражено на страницах 16 авторских каталогов среди которых The Last Day of Summer (1992), Radiant Identities (1994), 25 Years (1994), Evolutions of Grace (1994), Jock Sturges (1996), Jock Sturges - New Work 1996-2000 (2000), and Notes (2005), The Leica (2018).
Большую часть своих портретов Джок Стерждес создавал, используя громоздкую полноформатную камеру с кадром 8х10 дюймов. Однако цифровые негативы этой фотовыставки сделаны легендарной камерой Leica. Сюжеты изображений напоминают классическую живопись девятнадцатого и начала двадцатого веков и богаты текстурами, деталями, физическими и психологическими нюансами.
Error
Послесловие. Имеет ли голое тело право на душу?
В человеческом обществе обнаженное тело, особенно женское, перестало быть чем-то божественным. Его изображение все чаще имеет явный сексуальный подтекст и объективируется, либо является товаром. Но так было не всегда. Свою сакральность, которую хорошо чувствовали римляне и греки, тело потеряло в темные века, когда христианство поставило на нем тавро греховности и зла. Современная европейская культура парадоксальным образом наследует оба отношения к телу. Именно поэтому зритель Джока Стерджеса может испытать смущение, теряясь в определениях между «совершенство, красота, грация, чувственность, эротизм, порнография».
В сентябре 2016 году Центр фотографии имени братьев Люмьер привез бесценные работы Джока Стерджеса в Москву. Выставка продержалась всего две недели и была сорвана усилиями радикально-настроенных националистов. С этого момента для любого общества выставка Джока Стерджеса являться эффективным тестом на уровень культуры и толерантности в крови нации. Зритель, будь украинцем!
Джок Стерджес о фотографии. Предисловие к книге The Leica Project by Jock Sturges, Published in 2019 by Foto Henny Hoogeveen bv.
Я делаю фотографии в первую очередь потому, что хочу ими владеть. Если бы кто-то другой, каким-то волшебным образом сделал бы те же снимки, я бы все равно захотел их иметь.
Моя работа не столько о фотографии как таковой, сколько о моей всепоглощающей верности таким понятиям как неповторимость, красота, линия и человеческие взаимоотношения. Их отражения я хочу увидеть в объектах, которыми я постоянно восхищаюсь.
Фотографии заменяют нам что-то, не так ли? Они не тождественны изображаемой реальности; они скорее ее тонкая копия. Изображаемая реальность уже не существует, потому что каждой секундой время стирает все до основания. Рано или поздно все исчезает из памяти несмотря на все ее усилия удержать образ. Но есть обстоятельства, когда фотография может стать памятью. Если, конечно, вам посчастливится сделать хорошую фотографию.»
Будучи молодым фотографом, я всегда изучал работы любимых мастеров, пытаясь понять «как это сделано?»
Тогда я думал, что важнее всего понять как технически были сделаны кадры. Но с годами стало очевидным, что технический «двигатель» кадра гораздо менее важен, чем причины, мотивирующие фотографа делать дело. Стало важным понять «почему», а не «как».
«Как» обязано было быть в кадре – нюансы ремесла осознавались и совершенствовались. Но суть кадров произрастала из знаний фотографом объекта перед камерой. Вот почему их работа становилась захватывающей. Их фотографии показывали мне то, что они знали, а я нет.
С тех пор это стало моей мантрой. Самым важным для меня стало узнать «о чем эта фотография». Все важные откровения и приливы вдохновения проживали в царстве «зачем это снято».
Что же до того, как я работаю с моими моделями, то это описать довольно просто. Мы проводим вместе время, знаем друг друга тысячу лет, дружим семьями. Мы друзья. И временами делаем вместе фотографии. Я думаю, что всего лишь 1% моего «рабочего» времени, как фотографа, припадает на фотографирования как таковое. Все остальное время я посвящаю простому человеческому общению, которое и делает возможными мои снимки.
Работая, я стараюсь вообще не управлять позой своей модели. Те из них, кто хорошо меня знают, делают это лучше всех. Они понимают, что «поза» рождается сама собой, как нечто наиболее естественное, как присущее им движение. Правду говорю, все мои лучшие картины так сделаны. Все до одной.
Если я вдруг вижу, что язык тела говорит мне о чем то естественном с внутренним балансом, то я говорю «Замри!». И, если удача на моей стороне, все складывается само собой.
Недавно я был заинтригован статьей одного автора, которому выпала редкая честь взять интервью у Чарис Уэстон, выдающейся фигуры в истории американской фотографии и, без сомнения, одной из величайших моделей Эдварда Уэстона. Когда Чарис спросили, как Уэстона работал с моделью, она ответила, что он «просто сказал мне делать все, что я захочу». Он доверял ей быть собой и этого было достаточно. Я был так тронут. Ведь работа Уэстона всегда была так важна для меня. И вот я узнаю, что наш подход к работе более или менее идентичен. Вот это да! Правда заключается в том, что модели знают, как быть самим собой, гораздо лучше, чем любой фотограф. Если ты умный, позволь им быть такими какие они есть!
Я знаю своих моделей, вот и все. Какой портрет ни возьми, он всегда является записью отношений между моделью и фотографом. К сожалению, часто бывает, что между ними нет никаких отношений и тогда это фотографическая запись об отсутствии отношений. Но такой портрет, с моей точки зрения, пустая затея.
Возьмем к примеру модные журналы. Сегодня, когда холодная война далеко позади, красивые лица можно искать по всей планете. И вот, красивейшие из моделей работают в паре с сильнейшими профессионалами. Мало того, fashion-фотографы используют новейшие, удивительные цифровые технологии. Все делается по высшему сорту. И все же, большинство из этих журналов вы можете купить и выбросить через полчаса. Как же так? Все в высшей степени превосходно, но в результате выходит нечто, от чего так легко избавиться, что не оставит малейшей царапины на вашей памяти? Я чувствую, что коренной причиной такого провала является почти полное отсутствие человеческих отношений, всего того, что действительно нас трогает.
У вас рука не подымется выбросить книги Мэри Эллен Марк или Салли Манн (Mary Ellen Mark или Sally Mann) потому, что человечность в их работах является той силой, что волнует нас, накрывает нас, где бы мы ни жили.
Конечно, есть исключения: Питер Линдберг, Ирвинг Пенн, Ричард Аведон и Херб Ритц по праву признаны одними из величайших мастеров. Я восхищаюсь их творчеством и учусь у них.
Несмотря на то, что мы никогда не встречались, мой фаворит в этой группе великих имен – Питер Линдберг. Время от времени у меня бывают заказы по fashion-съемке, и когда такое случаются, я часто интересуюсь у моделей, с кем из фотографов им больше всего нравилось работать. Мгновенный и самый частый ответ: «Линдберг, конечно Линдберг». «Ведь он так добр к нам, он действительно не все равно кто мы и что мы думаем». Вот почему, его работы парят в системе координат человечности. И именно этого так часто не хватает коммерческой фотографии.
Как бы там ни было, я очень хорошо знаю всех своих и это знание модели впечатывается в каждую фотографию и становится основным двигателем в моей работе. Трудно описать это однозначно. То, что проявляется на снимке действует тонко, на подсознательном уровне. Невозможно уверенно сказать, оно здесь, вот оно, нет не это... и не это. Так не годится.
Это эфемерно, неуловимо, но, каким-то образом, существует.
Взаимоотношение, доверие модели к фотографу и наоборот – каким-то волшебным образом впечатывается в фотографию.
Свидетельство того, что у нас есть доступ к глубинам характера, к тайнам личности, к правде о сущности людей – все это проявляется в мельчайших деталях изображения. У зрителя не будет доступа к такому восприятию ваших фотографий до тех пор, пока вы не узнаете свои модели очень хорошо, пока вам не доверятся. Пока вы доверитесь друг другу. Фотосессия – это взаимные усилия; это сотрудничество. Сотрудничество – это очень важное слово в том, что я делаю, – одно из самых важных. Мы делаем фотографии вместе.
Наконец, еще я хочу сказать, что я хочу создавать изображения, которые облагораживают людей, заставляют их чувствовать себя лучше. Я хочу, чтобы мои фотографии расширяли их чувство самости, их чувство своих возможностей. Проще говоря, я хочу, чтобы мои фотографии оставили в их жизни сильный и добрый след. Фотографии на это способны. Я это точно знаю потому, что некоторые из моих моделей однажды признались мне, что это именно так. Я это очень люблю.
Краткий трактат о вкусах.
Я думаю, никто не будет спорить с тем, что популярные медиа могут лишь поверхностно менять наши предпочтения и диктовать свои вкусы. При этом истинное ядро наших эстетических аппетитов лежит гораздо глубже в психике и поэтому менее изменчиво. Это то, что нам присуще, что встроено в нас как эстетический код.
То, что я выбираю как тему для фотографий связано с моим уникальным опытом. Нити опыта плотно переплетены с нитями ассоциаций в узорах гобелена моей жизни. Конечно, важным компонентом этого переплетения является все то искусство, на которое я насмотрелся.
Все, что мы с вами когда-либо делали, видели, переживали, чем восхищались, что ненавидели и т. д. и т. п., – все это объединяется и порождает наш вкус. Как то так, похоже, это работает. Например, в течение 15 лет я снимал танцоров в залах Балета Сан-Франциско (San Francisco Ballet) и в других балетных школах Побережья. Весьма вероятно, что я так долго работал с танцорами классической школы, что в результате у меня выработался аппетит к стройной, спортивной линии, которую вы часто видите в моих работах. Представьте себе, вот так.
Конечно, то на что я реагирую в этом мире в целом, уникально, присуще только мне. Я не смею настаивать на том, чтобы кто-то другой делал как я, потому что никто другой не жил так как я. Никто другой не должен, не может иметь точно такой же вкус. Выше ни слова о категориях «лучше/хуже», речь идет только о различиях.
Итак, как развивать вкус?
Логика проста.Чем больше вы смотрите на объекты искусства, тем лучше. Я подразумеваю все виды искусства! Чем богаче ваш индивидуальный опыт, чем больше вы читаете и думаете, и, смею утверждать, чем меньше вы смотрите телевизор, тем выше ваши шансы. Чем больше практики с камерой, чем чаще вы пробуете, снимаете, выходите на пленэр опять и опять, тем больше будет прогресс.
Не старайтесь снимать для других, не пытайтесь понравиться будущим зрителям. Лучше приложить усилия и выяснить, что вы хотите в этом мире. Для себя. Какой сочный кусок этого мира вы сами хотите откусить? И хотя вкус и визуальные предпочтения в каждый момент жизни – это результат всего вашего жизненного опыта, тем не менее можно перепрограммировать себя на более высокий уровень. Как? Сознательным и жадным поиском нового опыта в искусстве и в других областях человеческого.
Мы то, что мы едим!
Очень трудно менять свои вкусы, если вы приходите в фотографию или искусство уже взрослым человеком. Однако, если вы будете смотреть на чужие фотографии и картины, вы поменяетесь. Каким то образом картины могут изменять вкусы человека.
О гениальности
Каждый гений в своей жизни. Я в это действительно верю. Если вы сумеете художественно выразить свое личное миропонимание, то полученный результат скорее всего станет экзотическим и удивительным для большинства людей планеты. Точно. Наши жизни такие разные! Объем ваших знаний намного больше, чем то что вы в состоянии осознать. Пол Стрэнд провел последнее десятилетие своей жизни, фотографируя на заднем дворике – это мой любимый период в его творчестве. Понимаете?
Что я знаю и чего я не знаю
Итак, вот некоторые вещи, которые я знаю. Я знаю, что у меня шансов больше, если я дождусь и буду работать в прекрасном свете. Я знаю, что у меня больше шансов, если я знаю свою модель, если мы хорошо друг друга знаем, если у нас хорошие отношения, настоящая привязанность, симпатия. Я знаю, что шансы выше, если я уделяю должное внимание соотношению объект/фон, если я работаю в хорошо знакомой локации с чистыми и простыми, лирическим фоном. Я знаю, что если я сделаю свои фотографии простыми, воздушными, хорошо сфокусированными в обоих смыслах слова, мои шансы будут выше.
Но я также знаю, что все это можно делать хорошо, даже идеально, и все равно получить не более чем набор каких-то «фоточек». А потом, как по волшебству, приходит хороший кадр. И я не знаю, почему так. При всех моих стараниях у меня не так много действительно удачных кадров. И причиной их рождения кажется просто везение. Неожиданное открытие: я упираюсь одинаково усердно все время каждой съемки, но на двадцать плохих кадров, один хороший. Почему? Неясно. Удача никогда не объясняет свои трюки.
И вот еще одна важная мысль. Я считаю, что для фотографа, кроме обязательной эмпатии, нет более важной черты характера, чем смирение. Наши лучшие изображения так часто появляются случайно. В полях нашего искусства мы полностью зависим от того, что находится вне нас, в мире. Без объекта, без модели мы ничто, и поэтому в уравнениях своей собственной математики я считаю более важными тех людей, которых я фотографирую, а не себя. Без них я не существую. Нет.
Поэтому, пожалуйста, будьте добры к своим моделям. Мы им всем обязаны. Относитесь к ним сердечно. Я именно так и делаю. И вы тоже.
Цветной или черно-белый кадр?
Дихотомия цвет/ЧБ. Было время, когда бы я не задумываясь отверг мысль работать в цвете. Это было связано с недостатками цветопередачи. Еще пару лет назад даже лучшие цветные отпечатки совершенно недопустимым образом воспроизводили то, что видела камера.
Но сейчас современные технологи позволяют мне делать такие цветные отпечатки, которые полностью соответствуют тому, что я визуально ожидаю от цветной фотографии. Современная цифровая печать с использованием принтеров Epson и их великолепных наборов чернил произвела переворот в моем отношении. И теперь я люблю работать в цвете!
Прежде чем высказать свое отношение к вопросу о цвете, позвольте мне сперва уточнить, как я понимаю разницу между художественной фотографией и снимком. Скажем, снимок – это буквальное воспроизведение объекта, один к одному. А художественная фотография в этой точке только начинается, но затем она превращается в метафору. Фотография только начинает свой рассказ с описания состояния бытия, но затем переходит к более широкому основанию, к метафоре, которая превосходит ее поверхностное содержание. Снимок о вещи как таковой. И точка. Но произведения изобразительного искусства – вот об этой вещи – и затем о целом мире идей, который порождает новый, широкомасштабный смысл. Происходит как бы переход от конкретного к общему.
Вы могли бы, например, сказать, что многие из моих картин о невинности, о целом комплексе смыслов противоположных невинности, о метаморфозах и эволюции. Они о том, что на снимках остается неизменным и о том, что более никогда не остается прежним, о личности и пространствах. Все эти и другие идеи намного легче реализовать в черно-белом пространстве, чем в цвете, потому что черно-белое уже на шаг ближе от реального к абстрактному.
Монохром превращает изображение в метафору, которая конечно же не является идеальным воспроизведением реальности. Это упрощенное отображение, которое проявляет основы. Черно-белые изображения, и это забавно, это немного фокус, потому что потеря цвета в монохроме делает язык метафоры намного понятнее. И даже если это трюкачество, то более чем элегантное и поэтому моя любовь к ЧБ всегда будет моей первой любовью в фотографии.
Работать в цвете сложнее, ведь от цветного кадра зритель ожидает реализма и требует правдоподобия. Но сейчас цветные фотографии воспроизводят моих людей гораздо точнее. Так что мне действительно нравится и этот результат, и возросшая сложность, и все вызовы работы с цветом!
Пойдем дальше. Когда я начинаю работать, цвет сам по себе никогда не имеет особого значения. Я почти игнорирую его, когда снимаю. Я просто хочу сделать правдивые фотографии. Время от времени цвет на изображении действительно замечательный. Особенно на фотографиях, полных потоков золотого света, который часто бывает поздними вечерами во Франции. Но это не главное, всегда важнее будет передача неповторимости.
Простая правда заключается в том, что я люблю сейчас свою работу как никогда ранее.
Величайшее наслаждение от моего подхода к фотографии заключается в том, в двух словах, что я могу провести всю жизнь с людьми, которые мне нравятся и которые, по счастью, любят меня. А новые технологии делают все легче и богаче процессы запечатления и воспроизведения их красоты. Это удивительная привилегия работать таким образом.
Существует ли мой опыт как некая обобщенная модель? Я не могу так сказать. Я с подозрением отношусь к тем людям, которые полагают, что их путь является единственно правильным. Я восхищаюсь знаменитыми художниками, но особенно восхищен, когда это признание досталось с трудом. Думаю и у вас так. Стиль рождается в процессе труда.
Но всем, кто увлекается искусством, должно быть позволено изобретать себя шаг за шагом - на своих собственных условиях. Вот почему, я склонен избегать обобщений и утверждать, следует ли им придерживаться общего курса. Каждому свое направление.
Я также скажу, что я не считаю себя суперменом – мои одаренность ограничена. И если я собираюсь оставить что-нибудь после себя, мне нужно всегда работать на пределе, с теми навыками и талантами, что у меня есть.
Романтик ли я? Абсолютно и безоговорочно я романтик.
Я не атеист, хотя мне часто старались приклеить этот ярлык. (Я не думаю, что на Земле кто-то может быть хоть в чем то уверен). По крайней мере, я глубокий агностик. Но, тем не менее, в моей жизни случались откровения.
У меня действительно глубокая романтическая привязанность к людям. Моя религия – это другие люди. Отношения могут быть трансцендентными и часто для меня такими и являются. Так что – да, я романтик.
В молодости, когда я серьезно увлекся фотографией, мне очень нравилось фотографировать и я даже помыслить не мог, что можно работать в свое удовольствие и за это Мир будет еще и платить. Поэтому я никогда не рассчитывал и не думал об успехе. Я зарабатывал, чтобы иметь возможность окружить себя пленками и фотобумагой. Каждую секунду, когда я не работал, я снимал или проявлял что-то в темной комнате. Днем и ночью, ночью и днем. Мне нравилось это тогда и сейчас все еще нравится.
На самом деле, лишь немногие имеют шанс добиться значительных успехов в искусстве и стать знаменитыми, признанными. Мне очень повезло. В моей жизни это в какой-то мере случилось. Но как показывает мой опыт и мне это важно сказать – чтобы преуспеть нельзя желать успеха. Как раз наоборот. Если жажда успеха приходит к вам перед началом работы, то вы пропали, повозка крепко застряла перед лошадью и не двинется с места.
Но когда страсть к созданию работы настолько велика, что художник творит не заботясь о мнении других, - тогда только может прийти озарение.
Если художник делает свое дело с удовольствием, это уже само по себе достойная награда, то он действительно решил проблему искусства. Только при этом искусство органически становится все более и более утонченным, и все, что не имеет значения, отсекается. Вот тогда мир искусства и скажет: «О! ЭТО то, чего мы хотели!»
Напротив, фотографы, которые решили заменить свой пыл интеллектуальными ходами, часто доводят меня до смертной скуки. Их идеи часто так заумны и непонятны большинству из нас, что оставляет досадное ощущение глупости. Или вот еще одна старая песня на новый лад. Их идеи настолько просты, что одна или две фотографии полностью раскрывают тему и не требуют продолжения. Так что, как мне кажеться, что в концептуальных работах, работах от ума, нет страсти, пыла и азарта и такие работы меня не трогают.
Но это мое мнение, а мне трудно угодить. Мне подавай таких как Шелби Ли Адамс, Мэри Эллен Марк, Эдвард Уэстон, Себастьян Сальгадо, Йозеф Судек, Куделка, Атгетс, Ральф Митъярд и Майк Дисфармер. Они были действительно страстны, и это то, чем я восхищаюсь, это питает меня.
Итак, вот мне 70 лет и уже не так далек тот день, когда я сделаю мою последнюю фотографию. Как я к этому отношусь? Что ж, я считаю себя поразительно счастливым. Я влюблен и женат на женщине, которая родила мне двух поразительных дочерей, 9 и 12 лет на момент написания этой статьи. Дети и моя жена Майя делают меня настолько богатым человеком, насколько только можно себе представить. Я счастлив всем, что было со мной. Я глубоко везучий человек. Видите, я постоянно говорю об этом.
Счастья. Jock Sturges, Seattle, 2018
Линии грации и красоты
Благодарим за печать фотовыстаки Илью Жекалова и издательство Red Zet
